Путь Абая. Том 1 - Страница 132

132

Если бы Кунанбай, восхищавшийся при Нурганым внешностью и умом Базаралы и только сегодня сказавший, что такого жигита надо щадить, даже если он и враг, — если бы многоопытный, расчетливый и осторожный Кунанбай мог знать, каково будет действие его слов!..

5

Абай и Ербол уже давно были в городе.

Обычно сыновья Кунанбая жили у Тинибая. Но Такежан приехал в Семипалатинск раньше Абая и, как всегда, остановился у свата. Узнав об этом, Абай и Ербол сняли квартиру у знакомого бездетного купца.

В городе не принято ездить верхом. Абай с детства привык к городской жизни и быстро применился к ее условиям: сытый серый конь, на котором Ербол приехал из аула, вихрем мчал двух друзей в легких санках. День был ясный, но мороз пощипывал сердито. Снег на улицах был плотно наезжен и поскрипывал под полозьями. Они ехали к известному в Семипалатинске русскому адвокату Андрееву, которого казахи называли «Акбас Андреевич».

Абай сразу же горячо принялся за дело Балагаза. В городе было полно приезжих тобыктинцев, особенно жигитеков и иргизбаев. Такежан тоже прибыл со всей своей свитой, упоенный властью и правом преследовать виновных. Он засыпал судей уездного начальника и генерал-губернатора бумагами, — надо было доказать вину тридцати жигитеков, внесенных в список.

До сих пор от жигитеков хлопотал по делу сын Божея, но ни сам он, ни его советчики не знали канцелярских порядков и тонкостей бумажной борьбы. Они жили в городе уже давно и ничего не могли добиться. Абай повернул все дело на правильный путь.

Он подал жалобы от семей Балагаза, Адильхана и других, сидевших в тюрьме. Во все места, куда шли бумаги волостного, стали поступать и жалобы жигитеков.

Сам Такежан плохо разбирался во всех ходах — Абай знал это, — но у Такежана был Тинибай, через которого открывались все двери. Тогда Абай послал человека с салемом к самому Тинибаю.

— Пусть Такежан — сын Кунанбая, но ведь и я из того же гнезда, — передавал он. — На этот раз наш управитель впутался в дела, которые позорят и его самого, и его отца. Тинибай всегда был добрым другом. Пусть он не поддерживает на этот раз Такежана, который отстаивает сейчас ложную честь. Если Тинибай действительно желает Такежану добра, пусть лучше отговорит его от неблаговидных поступков.

Абаю удалось ослабить противную сторону: Тинибай сам пришел к нему и после долгой беседы с ним заметно охладел к Такежану.

Теперь Абай делал другой крупный шаг: он ехал просить известнейшего адвоката области принять на себя защиту Балагаза и его жигитов, собирать жалобы, поправлять их и пересылать по назначению.

Сани остановились у одноэтажного дома на самом берегу Иртыша, и Абай с Ерболом вошли во двор.

С седоголовым адвокатом они встречались сегодня первый раз. Лицо «Акбаса Андреевича» было не старое, но голова вся побелела и в бороде тоже пробивалась седина. Он был высокого роста, плотный, представительный, с крупным красивым лицом. Зоркие серые глаза смотрели сквозь стекла очков серьезно и проницательно и придавали всему лицу вдумчивое, сосредоточенное выражение.

В комнате адвоката Абая поджидал черноусый курносый переводчик. Единственным качеством этого легкомысленного невежды было уменье болтать по-русски, почему он и состоял переводчиком при областном суде.

Первое, что бросилось в глаза Абаю, когда он поздоровался с адвокатом, были полки с книгами. Строгие ряды переплетов закрывали все четыре стены большой комнаты. В продолжение долгого разговора Абай не мог оторвать от них взгляда. Первый раз в жизни он видел, чтобы в одном доме, у одного человека могло быть столько книг.

Абай положил на стол свою жалобу. В ней оба они — и Абай и Ербол — оправдывали жигитеков, в особенности Базаралы, Каумена, Уркимбая и их близких.

Переводчик передал седому адвокату содержание жалобы. Тот спросил, от кого она. Услышав фамилию — Кунанбаев, Андреев быстро вскинул удивленный взгляд и стал перебирать бумаги, ворохом лежавшие перед ним на столе. Убедившись, что приехавший к нему жигит был однофамильцем с волостным управителем, он спросил об этом переводчика и поразился, узнав, что Абай и управитель — родные братья.

— Твой брат представляет на них обвинительные материалы и требует кары, а ты приходишь за оправданием? В чем тут дело? — спросил он.

Переводчик передал Абаю слова адвоката.

— Да, мы с волостным родные братья. И именно поэтому я, как близкий родственник, лучше других вижу и знаю темную сторону всего дела. Я не могу молчать, видя несправедливость и насилие. Я не управитель и не платный ходатай. С ответчиком Кауменом в родстве не состою, и мой товарищ, Ербол, тоже. Мы приехали как посторонние, беспристрастные свидетели. Так и жалобу нашу подаем. Если начальство и суд хотят узнать правду, пусть расспросят таких, как мы. Мы просим, чтобы вы изложили все это в нашей бумаге, — ответил Абай.

Адвокат с интересом посмотрел на Абая: молодой выходец из дикого племени, кочевник, говорил о долге, о человечности — и говорил так веско, убедительно.

Андреев был человеком образованным и имел огромный опыт, но к казахам он приехал недавно и народа не знал. В молодости он жил в Петербурге и был связан с людьми, боровшимися против насилий царской власти, вследствие этого ему пришлось покинуть Петербург и скрываться от слежки. В провинции он смог вернуться к адвокатской деятельности и зажил спокойно. Долгое время Андреев провел на Волге и на Урале, а в последние годы переселился в Сибирь. Высокообразованный, горячий сторонник просвещения, он начал теперь собирать материал о жизни и обычаях киргизов. Его влияние в городе было очень велико, с ним считались, хоть он и не был значительным официальным лицом.

132