Путь Абая. Том 1 - Страница 55

Абай решил это еще по дороге в Жидебай. Он просил и Жумагула, сопровождавшего его, никому ничего об этом не говорить.

Дней через пять стало известно, что приехал Божей.

Кунанбай немедленно отправил в Жидебай Карабаса. Тот явился к Зере и Улжан.

— Мирза передает вам привет, — сказал он им. — Завтра приедет сюда с гостями. Окончательное примирение с Божеем будет у вас, в Большом доме. Сюда приедут Божей и Байсал. Мирза велел приготовиться и встретить гостей с должным почетом.

Это известие не смутило Улжан, — с помощью Айгыз она приготовилась за день. Они приказали развязать тюки, вынули большие ковры, кошмы с богатыми узорами, одеяла и украсили все три дома: Большой, где жила Зере, Гостиный и дом Айгыз. Пекли горы баурсаков, палили целых овец, разводили курт, готовили угощение. Сливочное масло выбирали малого засола, приятное на вкус.

На следующий день прибыли Кунанбай и Божей. За ними приехала их свита.

Когда Божей переступил порог Большого дома, Зере поднялась с места, подошла к нему и со слезами поцеловала его.

— Свет мой, не ожесточилось ли твое сердце? Ведь ты же всегда был мне сыном, а я матерью тебе! — проговорила она.

— О жарыктык!

— О незлобивая мать наша! — воскликнули Байдалы, Суюндик и другие спутники Божея, растроганные словами старой матери.

Божей сам был искренне тронут. Он с тяжелым вздохом крепко обнял Зере. Без слов, одним движением руки он попросил ее сесть — и сам опустился рядом с нею.

Несколько минут он молчал и наконец повернулся к детям. Абай сидел недалеко от бабушки, ближе к дверям. Божей подозвал его и прижал свое лицо к его голове. Потом поцеловал Оспана и Смагула — он хотел отблагодарить Зере за радушную встречу.

Божей почитал Большой дом. Для него этот дом был не только дом самого Кунанбая, — это был дом всего племени — уютный и гостеприимный.

Когда спутники Божея разместились, Кунанбай тоже пришел сюда. Его сопровождали Каратай, Майбасар и свита.

Абаю тяжело было видеть своего отца сидящим рядом с Божеем. Надо было освободить место старшим, и под этим предлогом он вышел из комнаты.

Ни в этот вечер, ни на следующее утро он не заходил сюда. Мать на его расспросы отвечала, что Кунанбай и Божей разговаривали односложно, внешне учтиво, но теплоты в них не чувствовалось.

Наутро Божей собрался в путь. Наступил час, когда должно было осуществиться ужасное решение.

Айгыз, рыдая, ничком упала на пол, — Карабас взял из ее рук Камшат, одел и увел в Большой дом. Беленькая, со жгучими черными глазами девочка с любопытством смотрела на всех.

— Ага, ата! Ата, ага! — нежно лепетала она, растягивая слова.

Улжан была не в силах смотреть на ребенка; вне себя от жалости, она вышла из комнаты. Зере упала, скорчившись, и замерла в рыданиях, не проронив ни слова. Страшным, обжигающим холодом пахнуло на Абая от всех старших, и он тоже вышел из дома.

Кунанбай смотрел на эту печаль, на эти полные жалости лица сверлящим взглядом своего единственного глаза. Он исполнял решение, вынесенное в Каркаралинске, — отнял ребенка у матери и отдал Божею.

Камшат сидела спокойно, не зная об ожидающей ее участи. Когда незнакомый человек взял ее на руки и понес из комнаты, она испуганно вздрогнула.

— Апа, апа!.. Аже! Аже!.. — в слезах закричала она.

Маленькое сердце девочки сжалось от страха, она закричала так, как будто ее крошечные ножки наступили на пылающие угли.

Ее жалобный плач слышался до тех пор, пока Божей со свитой не скрылся из виду. И чем дальше уносили их кони, тем крик ее становился жалобней и отчаянней, как вопль тонущего или горящего на костре.

В дебрях

1

По возвращении из Каркаралинска Абай остался на зимовье в Жидебае с матерью и бабушкой, никуда не выезжая.

До самой весны его единственным занятием было чтение книг. Впервые после медресе он принялся за них серьезно и читал целыми днями. Кое-что из арабского и персидского языков он за это время успел уже забыть. Ему помогали словари, взятые у Габитхана.

Мулла Габитхан был большим любителем книг. В его собрании Абай нашел произведения Фирдоуси и Низами, Физули и Навои, «Жамшид» и «Тысяча и одна ночь», «История» — Табари, «Жусуп и Зюлейка», «Лейли и Меджнун», «Кер-Оглы». Абай читал их не отрываясь. По вечерам, между чаем и ужином, он пересказывал матерям понравившиеся ему места из прочитанных книг.

Зере, видя, что Абай увлекается книгами, как-то сказала ему:

— Это хорошее дело, сын мой. Мало ли на свете людей, у которых в голове нет ничего, кроме еды и сна. Всю жизнь они суетятся без толку — и так и остаются пустоголовыми бездельниками! Не будь похож на них, не расставайся с этими мудрыми листами.

Такое уважение бабушки к его книгам обрадовало Абая: он еще больше углубился в чтение. Его занимательными рассказами, которые повторялись теперь ежедневно, заслушивались все: и матери, и слуги, и дети. Айгыз тоже стала заглядывать к ним и слушала Абая часами. После того как у нее отняли Камшат, она стала задумчивой, побледнела, поблекла; на прекрасное лицо ее легла тень глубокой печали. Как Абай понимал ее! Когда она приходила послушать, он рассказывал с особенным старанием и охотой.

Абай становился превосходным рассказчиком. Даже Габитхан с интересом слушал его.

Одно было плохо: к весне все книги были прочитаны.

Абай кончил свои пересказы, и теперь весь аул осаждал чабанов и «соседей», в свою очередь пересказывавших то, что они запомнили из историй Абая, но они не умели говорить так, как Абай.